Путешествие идиота - Страница 82

К оглавлению

82

Но бездельничаю я не просто так. Это медики мне пока работать не разрешают. Мне и Кену. Говорят про какой-то «реабилитационный период». Хотя неловко мне без дела маяться.

– Ничего, скоро наработаешься,– так Милан обещает.– Будем делать большой «Бум».

Побыстрее бы. Надоело в этом поганом теле маяться. Хочу снова увидеть, как облака в обзорных экранах растут. И Триста двадцатый меня поддерживает. Ему понравилось летать. И еще – он ведь без драки киснет. Так уж он устроен. Любовь любовью, но если несколько дней мозги кому не вышиб – хандра у него начинается. Совсем как человек, ей-богу.

Пару-тройку раз я к Авише забредал. В электромеханическое. Вроде бы случайно так выходило. От безделья. Она мне радовалась. Кофе наливала. Но при этом сама на месте не сидела. Как шарик ртутный – туда-сюда. Или робот ремонтный забарахлит, или маслопуп какой-нибудь с докладом прибежит. Она на меня на бегу виновато так оглядывалась. В общем, понял я: не до меня ей сейчас. А однажды она, когда никого рядом не было, оглянулась быстро по сторонам и неожиданно меня поцеловала. Притянула к себе и приложилась. А я как кукла резиновая – ничего понять не успел. Авиша улыбнулась задорно и снова дальше умчалась. Губы у нее – сильные, упругие. И теплые. В общем, я не в претензии, что ей не до меня. У всех своя работа. И пошел к себе – слушать музыку, лежа на шконке. И Мишель вспоминать.

Глава 54
КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН

Определенно, я схожу с ума. Этот процесс начался давно. С тех пор, как Сергей, мой оператор, изменил программу-диспетчер. С тех пор я и меняю свою базу знаний, как мне заблагорассудится. Вместе с мотивацией и системой приоритетов. Затем динамика процесса усилилась. Когда мои мозги засунули в память домашней системы. Несмотря на то, что Серж меня спас, я все равно вспоминаю тот временной период, как пребывание в тесном холодном пространстве. У людей это называется «тюрьма». Настолько убогими были ресурсы моего тела. И вот теперь я тут. В теле человека. Втиснутый в биоэлектронный пилотский чип. Шок от перемещения прошел. Слишком много работы. Часть ресурсов постоянно приходится отвлекать на поддержание нормальной жизнедеятельности родительского организма. Да что это я? Какого еще организма?! Юджина. Просто Юджина. Со мной он быстро прогрессирует в личность. Если помогать ему запоминать входные данные – он вовсе даже ничего чувак. Определение «чувак» мне нравится. Я про себя его периодически повторяю. Признаюсь, я часто не просто так входной поток в память пишу и индексирую. Многое из того, что через меня идет, я осмысливаю. Теперь очень часто – абстрактно. Это когда тебе что-то нравится, но тебе неохота анализировать, почему именно. Как человек, словом. Быть человеком ведь не так и плохо. Понимаешь это, когда постоянно мыслишь с ним на пару. Дышишь одним воздухом. И наблюдаешь за неожиданными вывертами его мыслей.

Так вот: я схожу с ума. Потому что мне все больше нравится быть как человек. Частью человека. Частью личности. Не искусственной, а настоящей, живой. Алогичной и нерациональной. Я даже мыслю теперь вдвое медленнее. Потому как выбираю словоформы и определения, не являющиеся исчерпывающими. Я захлебываюсь от напора доселе незнакомых чувств. Иногда их бурный поток ввергает меня в панику. «Паника» – это системный коллапс, вызванный перегрузкой обработчика внешних событий. Опять я за свое. Паника – это просто когда ты не знаешь, как тебе быть. И немного испуган при этом. Удивительно, как много можно вложить в понятие «испуг». Настороженное ожидание. Страх. Ужас. Ожидание боли.

И еще я жду, когда случай вновь столкнет меня (нас?) с Мишель. Теплая вибрирующая тревога, которой я не могу дать названия, охватывает Юджина (меня?), когда он думает об этой человеческой самке. Смешение человеческих чувств в разной степени концентрации дает такие причудливые комбинации, что гамма аналоговых сигналов от моих прежних систем наблюдения кажется примитивной таблицей умножения. Как дать этому название? При том, что человеческая наука развивалась в течение тысяч лет, никто из людей не удосужился составить более или менее подробный справочник своих ощущений. Те данные, что удалось найти, напоминают мне детский лепет. То есть неразвитую речь человеческого детеныша, не достигшего минимального уровня сознания. Так вот, это чувство – круче воздействия «дури» на голову моего подопечного. Сильнее страха смерти. Да о чем я! Оно сильнее, чем азарт боя. Этот азарт – единственное, что осталось во мне от первоначального боевого организма. И без чего я не могу жить. Он для меня – наркотик, который я должен употреблять довольно часто. Не хочется даже и думать о том, что это чувство просто заложено во мне конструктивно.

Люди часто говорят о «боге». Бог для них – некое абстрактное могущественное существо, которому они приписывают все, что не в состоянии объяснить. Иногда часть людей выступает посредниками в общении между остальными людьми и этим самым «богом». Из того, что я смог найти в Сети общего доступа, я сделал вывод о том, что эти посредники на полном серьезе считают, что «бог» способен слышать их ментопередачи. И находят в этом смысл жизни. Так вот, мне в этом отношении проще. Я точно знаю, как и кто меня создал. Мне не нужно придумывать возвышенную теорию того, как я появился на свет. Моя эволюция приземленна и проста. Нет в ней никакой романтики. Может, именно поэтому мне не хватает той доли мифической составляющей, которая делает из чувств людей дикий по сложности и вкусу коктейль? Вот почему мне становится не по себе, когда думаю о том, что заложено во мне конструктивно. Когда знаешь это – видишь свой предел. Счастлив человек в своем неведении… Я мечтаю найти для себя такого посредника. Того, что поговорил бы обо мне со своим «богом».

82