Путешествие идиота - Страница 56

К оглавлению

56

Когда мы на эту станцию у Земли прилетели, Джо мне сказал:

– Слушай, а может, плюнешь на свой контракт? Оставайся у меня. Я из тебя в полгода второго механика сделаю.

А я подумал и честно ответил:

– Мне тут здорово понравилось, Джо. И с тобой интересно. Только я не могу не летать. Извини уж…

– Да ладно. Я на всякий случай спросил. Чем черт не шутит. Хороший ты парень, Юджин.

И руку мне пожал. Пожатие у него – что твои тиски. На прощанье он мне половину своей коллекции на шлемный интерфейс из пилотского комплекта сбросил. «На память», сказал. Очень грустно мне с ним прощаться было. Что я за человек такой? С кем ни познакомлюсь, нипочем потом от сердца не оторвать.

Наших, всех синих и трясущихся, смешками команда провожала. Матросы гоготали: «С прибытием, груз». А меня все хлопали по плечу и говорили, чтобы я там «не спалился». Пока до шлюза добрался, плечи мои все болели. Я так решил, что парни мне удачи желают. И даже сам капитан по судовой трансляции сказал: «Счастливо, мистер Уэллс». И на меня пилоты удивленно смотрели. А я решил, что здорово, когда тебя считают «своим парнем». Пусть даже такие грубые люди, как эти матросы. В конце концов, это не их вина, что они такие. Просто работа у них не сахар. И шагнул в трубу переходного шлюза.

Глава 40
«БУДУЩЕЕ ЗЕМЛИ»

Орбитальная база с громким названием «Будущее Земли» на деле оказалась старым списанным авианосцем класса «Меркурий». Так сказал Борислав.– Я на этих гробах прожил больше, чем на поверхности. С закрытыми глазами их узнаю,– заявил он, как только мы из шлюза вышли.– За этим люком направо – лифты на главные палубы. Этот радиальный коридор, где мы стоим,– минус третий уровень. Одиннадцатая палуба. Направо по коридору отсеки жизнеобеспечения. Налево зенитные посты. На той переборке должна быть табличка с названием. Кто-то не поленился, сходил к месту, где табличка.

– Замазано на хрен. Не разобрать ничего. Но табличка на месте.

– Вот. Я же говорил! Тип «Меркурий», мать его. Последнее такое корыто лет десять назад списали,– почему-то обрадовался Борислав. Будто друга встретил. «Это он от ностальгии»,– так мне Дуонг сказал. Его все странно звали. Дыней. Я почти и не говорил с ним на «Либерти»– он все время глотал какие-то пилюли и сидел, покачиваясь, на своей шконке, как желтокожий Будда с остекленевшими глазами.

– От ностальгии?

– Ну да. Юность вспомнил. Все мы тогда были молоды и неудержимы. Всех и забот было – отлетать задание да гудеть в городке, жизнь прожигать.

И я посмотрел на Борислава с уважением. Трудно представить, что этот наполовину лысый толстяк с одрябшими щеками был когда-то юным и сильным. И даже летал.

Больше никого ничего рассматривать не пустили. С каждой стороны коридора стояло по паре охранников при оружии. И даже в легкой броне военного образца.

Тут люк открылся, и нам навстречу вышел человек в армейских летных штанах и вязаном морском свитере. Свитер я сразу узнал. У меня когда-то был такой же. Когда «Нимиц» всплывал в высоких широтах, я такой надевал под летную куртку, выбираясь на верхнюю палубу на белый свет посмотреть. Поэтому мне человек сразу показался симпатичным. Особенно на фоне моих синюшных товарищей с недостающими зубами и щетинистыми рожами. Во всяком случае, он был чисто выбрит и на ногах стоял твердо.

– Добро пожаловать на борт, господа,– сказал человек.– Я Петро Крамер, ваш командир на время контракта.

– Какой, на хрен, командир! – возмутился маленький человек в задних рядах. Гербом его величали.– Я всех командиров послал, когда форму снял! У нас гражданский контракт, так нам сказали.

И тут люк переходного шлюза за нашими спинами схлопнулся. И герметизировался. А на переборке голубой индикатор засветился. Что означает – вакуум. А охранники по флангам опустили лицевые пластины. И положили руки на рукояти шоковых дубинок. На всякий случай.

– Заткнись,– спокойно ответил Крамер.– И чем быстрее, тем лучше. У нас тут маленькая война под видом научной экспедиции, так что воспитывать тебя некогда. Не будешь подчиняться, сброшу в Восьмой ангар, и все дела.

– Что это, Восьмой ангар? – спросил кто-то.

– Восьмой он и есть. Считается законсервированным. Персонал не в состоянии обслуживать всю базу – народу маловато. Самолетов там нет. Оборудование снято. Ничего нет. Воздуха самый минимум, чтобы климатизаторы хотя бы минус десять поддерживать могли. Термоизоляция обшивки местами нарушена. Из жратвы – только крысы. Они там размером с хорошую кошку. Вода – конденсат и изморозь на переборках. Там у нас «страна дикарей». Кто проштрафится или в отказ идет, отправляем туда на перевоспитание.

– И что – перевоспитываются?

– А то. Даже случаи людоедства зарегистрированы. Один пацифист там весь срок отторчал. Крыс жрал и ремни кожаные от ЗИПов. Правда, зверушки в долгу не оставались. Ночью ему пальцы на одной руке отъели.

– Понятно. Война так война,– сказал Борислав.

И все вокруг с ним согласились. Даже Герб.

– Прошу следовать за мной, господа,– и Крамер развернулся на каблуках, ныряя в отъехавший в сторону люк. Весь он такой коренастый был, плотный. И топал по палубам бодро, мы едва за ним поспевали.

Народу навстречу маловато попадалось. Иногда вообще казалось, что мы тут совсем одни. Авианосец этот был здоровущий, как город из железа. А вместо неба – низкие потолки. Жутковато было идти по пустым длиннющим коридорам. Только эхо наших голосов по ним и гуляло. От неровных слоев серой краски на переборках глаза уставали быстро, так, что только под ноги и хотелось смотреть. Те, кого мы изредка встречали, обычно топали куда-то лениво по каким-то своим делам. И на нас с интересом оглядывались. И смотрели так… ну, с жалостью, что ли? А четверка охранников цепью поперек коридора тянулась позади нас. Через систему лифтов и транспортеров мы притащились наконец в большой круглый зал, напоминающий кинотеатр. Только потолок больно низкий и по стенам сплошь ниши с разными надписями. Типа: «Пост жизнеобеспечения». Или: «Аварийно – спасательное оборудование». И пара красных как кровь: «Пост пожаротушения». Правда, в большинстве из ниш оборудование лет сто не включалось. Потому что все пылью покрылось. А некоторые штуки с индикаторами так и вообще наполовину разобранными стояли.

56